КОНИ АНАТОЛИЙ ФЕДОРОВИЧ(1844-1927) - известный судебный деятель и писатель.  Краткая биография: Родился 28 января 1844 г. в Санкт-Петербурге. Учился в немецком училище святой Анны и во второй Санкт-Петербургской гимназии; поступил в 1861 г. в Санкт-Петербургский университет на математическое отделение; в 1862 г. перешел на юридический факультет Московского университета, где и кончил курс со степенью кандидата. После представленной им диссертации "О праве необходимой обороны" К. предназначен был к отправке за границу для приготовления к кафедре уголовного права, но вследствие временной приостановки этих командировок поступил на службу сначала в государственном контроле, потом в военном министерстве. С введением судебной реформы К. перешел в Санкт-Петербургскую судебную палату на должность помощника секретаря, а в 1867 г. - в Москву, секретарем прокурора московской судебной палаты Ровинского; в том же году был назначен товарищем прокурора сначала сумского, затем харьковского окружного суда; в 1869 г. переведен на ту же должность в Санкт-Петербургский окружной суд; участвовал во введении судебной реформы в казанском округе в качестве прокурора казанского окружного суда; в 1871 г. назначен прокурором Санкт-Петербургского окружного суда; через 4 года назначен вице-директором департамента министерства юстиции, в 1877 г. - председателем Санкт-Петербургского окружного суда, в 1881 г. - председателем гражданского департамента Санкт-Петербургской судебной палаты, в 1885 г. - обер-прокурором кассационного департамента Сената, в 1891 г. - сенатором. Таким образом К. пережил на важных судебных постах первое тридцатилетие судебных преобразований и был свидетелем тех изменений, которые совершались за это время в судебном деле, отношений
к нему как правительственной власти, так и общества. В 1875 г. К. был назначен членом совета управления учреждений Великой Княгини Елены Павловны; в 1876 г. он был одним из учредителей юридического общества при Санкт-Петербургском университете; с 1876 по 1883 гг. состоял членом комиссии, учрежденной под председательством графа Баранова для исследования железнодорожного дела в России; состоял в то же время преподавателем теории и практики уголовного судопроизводства в училище правоведения; в 1883 г. избран в члены общества психиатров при военно-медицинской академии; в 1888 г. был командирован в Харьков для исследования причин крушения императорского поезда 17 октября того же года и для руководства следствием по этому делу, в 1894 г. - в Одессу, для направления дела о гибели парохода "Владимир"; в 1890 г. Харьковским университетом возведен в звание доктора уголовного права (honoris causa); в 1892 г. избран Московским университетом в почетные его члены. С неизменной преданностью служил К. судебным уставам как в период увлечения ими, так и в период скептического к ним отношения. К. создал в лице своем живой тип обвинителя и судьи, доказав своим примером, что можно служить государственной охране правовых интересов, не забывая личности подсудимого и не превращая его в простой объект исследования. В качестве судьи он сводил, выражаясь его словами, "доступное человеку в условиях места и времени великое начало справедливости в земные, людские отношения", а в качестве прокурора был "обвиняющим судьей, умевшим отличать преступление от несчастия, навет от правдивого свидетельского показания". Русскому обществу К. известен в особенности как оратор. Залы судебных заседаний по делам, рассматривавшимся с его участием, были переполнены, многочисленная публика стекалась на его литературные и научные речи, его судебные речи, когда они появлялись в печати, имели успех. Обширная, не ограничивающаяся специальной областью знаний, эрудиция, при богатой памяти, давала ему обильный материал, которым он умел пользоваться как художник слова. Судебные его речи всегда отличались высоким психологическим интересом, развивавшимся на почве всестороннего изучения индивидуальных обстоятельств каждого данного случая. С особенной старательностью останавливался он на выяснении характера обвиняемого и, только дав ясное представление о том, "кто этот человек", переходил к дальнейшему изысканию внутренней стороны совершенного преступления. Характер человека служил для него предметом наблюдений не только со стороны внешних наслоений, но и со стороны тех особых психологических элементов, из которых слагается "я" человека. Установив последние, он выяснял, какое влияние могли оказать они на зарождение осуществившейся в преступлении воли, причем тщательно отмечал меру участия условий жизни данного лица. Выдвигая на первый план основные элементы личности и находя в них источник к уразумению исследуемого преступления, К. из-за них не забывал не только элементов относительно второстепенных, но даже фактов, по-видимому, мало относящихся к делу; он полагал, что "по каждому уголовному делу возникают около настоящих, первичных его обстоятельств побочные обстоятельства, которыми иногда заслоняются простые и ясные его очертания" и которые он как носитель обвинительной власти считал себя обязанным отстранять как лишнюю кору, наслоившуюся на деле. Очищенные от случайных и посторонних придатков, психологические элементы находили в лице К. тонкого ценителя, пониманию которого доступны все мельчайшие оттенки мысли и чувства. Сила его ораторского искусства выражалась в изображении не только статики, но и динамики психических сил человека; он показывал не только то, что есть, но и то, как образовалось существующее. В этом заключается одна из самых сильных и достойных внимания сторон его таланта. Мотивы преступления как признак, свидетельствующий о внутреннем, душевном состоянии лица, получали в глазах К. особое значение; он всегда заботился не только об установке юридической ответственности подсудимых, но и о справедливом распределении между ними нравственной ответственности. Форма речей К. всегда проста и чужда риторических украшений. К. не следует приемам древних ораторов, стремившихся влиять на судью посредством лести, запугивания и вообще возбуждения страстей, и тем не менее он в редкой степени обладает способностью, отличавшей лучших представителей античного красноречия: он умеет в своем слове увеличивать объем вещей, не извращая отношения между ними и действительностью. Отношение его к подсудимым и вообще к участвующим в процессе лицам было истинно гуманное. Злоба и ожесточение, часто возбуждаемые долгим оперированием над патологическими явлениями душевной жизни, ему чужды. Умеренность его была, однако, далека от слабости и не исключала суровой оценки лиц и действий. К. не столько увлекал, сколько убеждал своей речью, изобиловавшей образами, сравнениями, обобщениями и меткими замечаниями, придававшими ей жизнь и красоту. С 1894 по 1899 гг. К. участвовал в комиссии для пересмотра судебных уставов, отстаивая в своих особых мнениях их основные начала, ратуя за несменяемость судей, за упразднение судебной власти земских начальников, за невозможность передачи полиции следственных функций. В 1900 г. перешел из уголовного кассационного департамента в общее собрание Сената. В том же году избран почетным академиком разряда изящной словесности Академии Наук. В 1907 г. назначен членом Государственного совета. В Сенате он неустанно боролся, иногда не без успеха, с административной практикой в сектантских делах, особенно в преследовании штундистов. В Государственном совете К. не примкнул ни к одной из советских групп. С кафедры он выступает часто, не оставляя без ближайшей оценки ни одного законопроекта по судебной части. Из речей на другие темы обратили на себя общее внимание речи, посвященные вопросам вероисповедной политики, общественной нравственности (например, о попечительствах народной трезвости, об упразднении тотализатора) и народного просвещения. К. пользуется широкой и заслуженной общественной известностью не только как судебный оратор, но и как лектор и как писатель. Кроме таланта изложения, блеска образов и сравнений, его рефераты и лекции отличаются содержательностью и тщательной разработкой темы. В выборе тем К. бесконечно разнообразен. В течение нескольких лет в Санкт-Петербургском юридическом обществе К. выступал в годовых собраниях с некрологами скончавшихся судебных деятелей и запечатлел в памяти слушателей образы главных деятелей судебной реформы: Замятнина, Буцковского, Ровинского, Стояновского, Зарудного и Ковалевского. Особенно выдаются речи и лекции К. о Пушкине (1899), В. С. Соловьеве (1901), А. Д. Градовском, И. Ф. Горбунове, И. А. Гончарове, графе Д. А. Милютине, "О нравственных началах уголовного процесса", "О философских воззрениях князя Одоевского", "О мерах борьбы с проституцией". Свои литературные монографии К. помещал в специальных юридических изданиях и в общей прессе: в "Вестнике Европы", в "Историческом Вестнике", в "Книжках Недели", в газетах "Порядок", в "Русском Архиве" и др. Труды несудебного содержания в 1906 г. К. объединил в книге "Очерки и воспоминания". Его судебные речи выдержали несколько изданий. В1912и1913гг. он выпустил два тома "На жизненном пути", в 1914 г. - "Отцы и дети судебной реформы".
|
